29March
29.03.22
Я снова не могу уснуть на новом месте.
Тиканье советских часов только усиливает ощущение скоротечности времени. В детстве у бабушки они звучали как колыбель, сейчас же от монотонного такта хочется лезть на стену. Лишний раз ежесекундно напоминают о скором отбытии Солнца; да и сам он, сопящий под ухо рядом, укутанный в тёплое одеяло, не помогает мне справиться с нарастающим напряжением.
Не хочу будить, лишь еле касаюсь своими руками его; напитываюсь присутствием и запахом хмеля; обжигаю пальцы теплом, только побыть бы рядышком, хотя бы еще чуток. А часы продолжают тикать, и меня не покидает мысль, что каждое последующее движение стрелки — последнее, и Солнце вот-вот исчезнет совсем.
Бесконечное размышление душит. Обвивает глотку, сжимает её, чтобы ком, застрявший точно кость поперёк горла, впивался сильнее, а слёзы лились быстрее, напоминая о том, как мне будет тяжело. Привязанная совсем. Смогу ли?
Продрогла, встала закрыть окно. Солнце дёрнулся, отвернулся в другую сторону, и стало вдруг ещё холодней.
За Ласточку переживаю. Тревожится, борется сам с собой и своими думами. Тяжко ведь. Ещё ерунду сморозил, мол, время тратит моё, а мне и неважно оно было тогда, только бы ему поспокойнее стало.
Ласточке ведь уже хорошо было знакомо это отвратительное состояние, странная смесь бессилия и апатии с панической тревогой, когда кажется, что смертельно устал и хочешь спать, а стоит лечь — и сон не идёт, в голову лезут всякие страсти, и если даже удаётся на несколько минут задремать, обязательно приснится какая-нибудь гадость. Жаль мне, что перебирая волосы его, невозможно дотронуться до того нечто, что сидит в глубине, и забрать хоть частичку сквозь пальцы, только б облегчить путь.
Надеюсь, что Ворону, Крапивнице и Совушке хотя бы чуточку легче сейчас, чем остальным.
Пусть вам всем приснится сегодня что-то приятное, а мне удастся хотя бы на пару часов забыться у Морфея. Вот бы Мара — демоница, что приходит внезапно, садится на грудь, да так, что вдохнуть тяжело, и рёбра сдавливает, от чего снится совсем нехорошее — предпочла другой дом. И без неё дурно. Пожалеет, может?
Я снова не могу уснуть на новом месте.
Тиканье советских часов только усиливает ощущение скоротечности времени. В детстве у бабушки они звучали как колыбель, сейчас же от монотонного такта хочется лезть на стену. Лишний раз ежесекундно напоминают о скором отбытии Солнца; да и сам он, сопящий под ухо рядом, укутанный в тёплое одеяло, не помогает мне справиться с нарастающим напряжением.
Не хочу будить, лишь еле касаюсь своими руками его; напитываюсь присутствием и запахом хмеля; обжигаю пальцы теплом, только побыть бы рядышком, хотя бы еще чуток. А часы продолжают тикать, и меня не покидает мысль, что каждое последующее движение стрелки — последнее, и Солнце вот-вот исчезнет совсем.
Бесконечное размышление душит. Обвивает глотку, сжимает её, чтобы ком, застрявший точно кость поперёк горла, впивался сильнее, а слёзы лились быстрее, напоминая о том, как мне будет тяжело. Привязанная совсем. Смогу ли?
Продрогла, встала закрыть окно. Солнце дёрнулся, отвернулся в другую сторону, и стало вдруг ещё холодней.
За Ласточку переживаю. Тревожится, борется сам с собой и своими думами. Тяжко ведь. Ещё ерунду сморозил, мол, время тратит моё, а мне и неважно оно было тогда, только бы ему поспокойнее стало.
Ласточке ведь уже хорошо было знакомо это отвратительное состояние, странная смесь бессилия и апатии с панической тревогой, когда кажется, что смертельно устал и хочешь спать, а стоит лечь — и сон не идёт, в голову лезут всякие страсти, и если даже удаётся на несколько минут задремать, обязательно приснится какая-нибудь гадость. Жаль мне, что перебирая волосы его, невозможно дотронуться до того нечто, что сидит в глубине, и забрать хоть частичку сквозь пальцы, только б облегчить путь.
Надеюсь, что Ворону, Крапивнице и Совушке хотя бы чуточку легче сейчас, чем остальным.
Пусть вам всем приснится сегодня что-то приятное, а мне удастся хотя бы на пару часов забыться у Морфея. Вот бы Мара — демоница, что приходит внезапно, садится на грудь, да так, что вдохнуть тяжело, и рёбра сдавливает, от чего снится совсем нехорошее — предпочла другой дом. И без неё дурно. Пожалеет, может?