5 апреля 2022

День какой-то сумасшедший. Совсем не ожидала, что он закончится именно так; Фиалка, думаю, тоже. Честно, устала уже придумывать какие-то позывные, но с ними ведь интереснее; с каждым разом всё тяжелее награждать кого-то именем цветка, животного или ещё чего-либо. Но мне нравится. В жизни бы случайно не оговориться.

Вечер прекрасный был; а вино, о котором я уже на сто раз с изумленными глазами рассказала Ворону и Крапивнице, вообще какое-то магическое. Ни одно вино ещё в моей жизни не было столь вкусным и богатым, хоть и престижный и редкий алкоголь в семьей моей не был чем-то запредельным.

Смешные такие, что Ворон, что Ласточка; обрадовались в хорошем смысле моему нетрезвому состоянию. Говорю же, вино волшебное. От пива мне не так весело и легко. Хоть и загналась чуток, разговорилась с Крапивницей, всё равно вечер отлично провела.

Семицветик удивила очень. Виделись мы с ней редко, по особым случаям. А она за столом при всех выдаёт, мол «хочу видеть тебя на своём дне рождения». Слушала её сегодня много, правильные вещи девочка говорит. Осмысленная. Может, получится что?

Хочется писать, а не пишется совсем. Всех обняла, насытилась энергией; довольная. В какой-то момент совсем отключилась от происходящего, погрузившись в диалог с Совушкой. Подумал, что издеваюсь над ним; мысли просто путались. Признание в том, что если нас всех не будет в его жизни, то у него вообще никого не останется, как услада для ушей. Дорожить должен, а он, дурак, иногда вещи такие творит, что отвернуться моментами хочется очень.

Собираюсь уходить, остановилась на пороге; Совушка ко мне спиной стоит, обувается. Развернулся, подошёл ближе, да настолько, что даже самый тощий человек не поместится между нами. Смотрит прищуренными глазищами, а мои бегают туда-сюда от одного карего к другому. Ухмыляется и качается головой. Я отхожу и падаю на самое дно; а в мыслях всё крутится: «догадался». Покурили, распрощались. Когда подходила обниматься, вновь улыбнулся; так до жути неприятно приятно, что аж внутри всё свербит. Прижал да пальцами гладить начал. Тут-то я и поняла, что совершила ошибку. Если и вправду смышлёный, точно бы понял всё.

Возвращаюсь к ребятам, а в голове всё прошедшая ситуация крутится; не отпускает никак. Ворон беспокоится, расспрашивает, а я поделиться не могу ни с кем, кроме Ириски. Ловлю расфокус, но продолжаю чувствовать на себе чужие глаза. Ворон говорит что-то вроде: «перестань уже думать», а я не могу совсем. Обещал научить. Прозвучало ещё: «Я даже представить не могу, сколько мыслей постоянно крутится в твоей голове». Лучше не представляй, Ворон, не самая удачная затея.

Бесит то, что большую часть разговоров не запомнила. Не люблю я это. Хочется прокручивать их снова и снова, анализировать, извлекать что-то. Да просто хочется помнить.

В какой-то момент прибежала к Ириске, не выдержала совсем. Она смеётся и говорит мне: «Как я обожаю вот это твоё протяжное «бляяяяять»; сразу понимаю, что сейчас что-то будет». А я не могу уже, меня распирает просто; но делиться с остальными — не вариант. Когда-нибудь точно, но не сейчас. Не хочу быть непонятной, приравненной к кому-то; хоть и глаза многим откроет на то, почему я веду себя так, но всплывет если, испортит только. Мне этого не надо, как, собственно, и остальным.

Иногда думаю, что когда упрашиваю прийти ко мне, только бы не сидеть в одиночестве, то кажусь очень жалкой, не способной самой справиться с навалившимся.

Как бы утром разбитой не проснуться от переизбытка полученных эмоций; видеть ведь совсем никого не захочется. И я сомневаюсь, что в этот раз смогу себя пересилить.

Интересно, а когда ребята сидят без меня, посещает ли их мысль, что «кого-то» не хватает?

4 апреля 2022

День начался с телефонного звонка. Пока говорила с Солнцем, успела позавтракать; уже было не так одиноко. Увидела любимого песёля, единственного, который у меня остался. Пусть он и не мой вовсе, но его преданное сердечко никогда не забудет часовых почесушек и тайных лакомств, пока Солнце этого не видит. Как же я люблю животных. Интересно, сдружимся ли мы с домашним котом, который поселился вместо меня в родном городе и живет там уже почти год, если не больше, не подозревая о моём существовании?

Прогулялись с ребятами. Странное ощущение было; даже вслух сказала о том, как мне непривычно видеть всех на улице. Одно дело — когда мы проводим время в домашней обстановке, другое же — за её пределами. Местами было жутко неловко и, наверное, нервно. Шумные компании всегда обходила стороной, а тут время от времени даже подключалась к рандомным звукам, непроизвольно или намеренно вылетающим на улицу; так, что даже люди оборачивались. Зависимая я от мнения других.

Солнце всегда смеётся и чуточку бесится, когда прошу его рассказывать обо мне. Хочется знать, какая я в любящих глазах; да и не в любящих тоже. Правду ведь говорит всегда, может и негативные качества затронуть. Подметил как-то, что манипулированием могу злоупотреблять и даже не замечать этого, не понимать.

Так и не отправила совместные фотокарточки. Только Крапивнице, потому как для мамы просила. Не могу на себя смотреть, хоть и Ириска, и Астра сказали, что фотографии хорошие. Пусть они останутся со мной; быть может, когда-нибудь поделюсь ими и с остальными.

Вернулась домой уставшая и часа полтора просидела в кровати, даже не переоделась; пыталась согреться, но получилось лишь только тогда, когда пересилила себя и сходила в душ. Сделала первый шаг в учебе, с которой вроде бы смирилась, хоть и не хочется мне этого уже совсем; если быть точнее, то хочется, но в другом формате. Поздно метаться, немного ведь осталось. Как представлю, что потеряюсь из жизни других, а они из моей после переезда, так не по себе становиться. Громко сказано, всё ведь от нас самих зависит; но главная мысль тут в том, что привычное «давайте вместе позавтракаем» или «посмотрим фильм», или «приходите, мне одиноко», или другие вещи, которые легко удаётся делать, находясь в минутной доступности друг от друга, станут довольно редким явлением.

Сегодня почти цельной компанией сидели, жаль только, что Ириска не частый наш гость. Четвёртый день подряд ощущение лёгкости, непринужденности и… уюта? Что-то изменилось, как говорила уже, но как так быстро-то? Лежали с Крапивницей, Ласточкой и Мотыльком, а Ворон под боком сидел — и так приятно мне, а шкала «касаний» аж трещит от переизбытка. Раньше даже не думала о том, как для меня это важно; замечала лишь часто, что обращаю внимание даже на незначительное соприкосновение, вынужденное, в силу того, что рядом сидим или ещё чего-либо. И даже это не давало никаких предпосылок к тому, что время от времени мне просто необходимо быть очень близко с людьми. Так спокойно на душе становится. Безопасно. А иногда бывает, что давит до невозможности вдохнуть. Хочется выпорхнуть из чужой клетки, отгородиться самой, только бы не приближались, не вторгались в личное.

Крапивница с Вороном с ума сошли, приятности какие-то устраивают. Ещё и Ласточка с мармеладками, к которым вовсе не притронулся. За что вы такие милые? Спасибо, что даже с безумным желанием провалиться в сон продолжаете быть рядом, пока Ириска не вернётся домой. Мне это важно и ценно.

Совушка непонятный. Удивляет, как и остальные. Оставшись наедине, пока Попугай туда-сюда бегал, открылся с другой стороны. Поведал о внутреннем, о чем ещё никогда не рассказывал. С таким упоением, и даже когда Попугай вернулся, продолжал диалог, совсем не отвлекаясь. И чего это на него нашло?

Мне приятно, правда, ведь очень много времени прошло с тех пор, как мы могли долго и много разговаривать. Но вот, чтобы настолько открыто, так ещё и отбросив в сторону телефон, с которым Совушка совсем не расстаётся… Речь сейчас не о «пожалейте меня», а о думах своих, о характере и действиях; просто о том, о чём я говорю с остальными. Поразительно, что и в моменты затишья блуждал в мыслях и не хотел перебивать их бесполезным скроллингом ленты тиктока. И попрощался он как-то иначе, хватка уж слишком непривычная была; крепкая, долгая. Пишу вот об этом и думаю: «С чего вдруг?».

Как-то приятно жить стало в последнее время. И то, что сердце не ёкает от каждой внезапной тревожной мысли, радует очень, хоть и хочется иногда, чтобы дёрнуло. Привыкшая просто очень в страданиях жить, а их отступление на задний план всегда столь неожиданно и непривычно, что аж не по себе становится. Неужели всё может быть хорошо, а присутствие чего-то, что душу гложет, вовсе не должно быть обязательным?